Работы победителей 10-го конкурса эссе по произведениям современной литературы. Часть 2

Говоров Илья

«Я буду ТАМ, а она ЗДЕСЬ»

«Плодитесь и размножайтесь», - говорил Господь, создавая Адама  и Еву. Желание иметь детей, продолжателей своего рода, такое естественное, подсказанное самой природой. Дети – часть матери. Выращенные в её утробе, они становятся продолжением, но не отождествлением. Но не всякая мать это понимает. Взяв на руки ребенка, такого крошечного, безгрешного,  она начинает его любить безгранично. Он – ее мир, её Вселенная. Он – центр ее мыслей и забот. Материнская любовь очень сильна: «Не ищет своего, не гордится…» - так сказано в Евангелии.  И кажется, нет сильнее этого союза, нет крепче привязанности, нельзя разорвать эту нить. А потом однажды история начнется вновь, та самая мать поймет,  что у «малыша», уже  появился кто-то (нет, не ближе, не важнее, это не совсем точные слова!)…появился кто-то, любимый по-иному.. По-супружески, по-родительски.… Эта любовь уже иная. Она не затмевает ту, старую, просто имеет иную природу, опять же заповеданную Богом:   «сего ради оставит человек отца (своего) и матерь и прилепится к жене своей, и будета оба в плоть едину». Не всякая мать поймет и примет это, как и не всякий ребенок  будет «чтить родителей своих».

В рассказе Натальи Моловцевой «Драм-степ» мы знакомимся с героиней, которая  - бабушка.  Она обычная женщина, со своими желаниями, стремлениями и устоями. Каждое лето её жизнь кардинально меняется – приезжают внуки. Рада ли она этому?  В начале рассказа героиня заявляет, что «все, никаких внуков на лето!» И читателю кажется, что бабушка эмоционально устала, выдохлась. Нет ни капли осуждения, ведь героиня тоже человек и хочет по-настоящему отдохнуть. Но с приездом внуков бабушка смягчается, её жизнь поворачивается на все сто восемьдесят градусов, фокусируясь на желаниях внука и внучки.  Дети-москвичи - очень интересные по-своему. Внук фантазирует, с ним не соскучишься. Утренние рассказы  о «культурной лапше», о зомби – это всё привносит самую настоящую жизнь в будни деревенской старушки.

Дочь героини уже выросла. Она выпорхнула из уютного гнездышка, переехала с Москву и начала жить «сама». Ей уже не нужна «материнская грудь», она стала самостоятельной, независимой. Совет, который ей однажды дала мать по поводу покупки двухъярусной кровати, дочь восприняла  в штыки. Она грубо попросила мать «не лезть не в своё дело». А нужен ли был ей совет? А был ли это действительно совет? Или это было давление? Мать позже винит себя за это, винит в том, что не смогла удержаться. Уже после она поняла, что этот «совет» был всё-таки советом, но в истеричной форме. Мать судорожно ищет тот камень преткновения, который отдалил её от дочери. Она винит себя, ведь это проще, чем обвинять собственного ребенка. Но всё-таки память выдаёт неприятный факт:    в то же время она осознаёт, что дочь играет с её чувствами. Использует её. Она с горестью вспоминает, что пока она была очень нужна, то и советы её воспринимались по–иному. А иногда не то, что советы, но и кардинальные решения не воспринимались в штыки. Например, как  в случае с аппендицитом. Героиня признаётся, что все её советы, решения – всё это идет от большой материнской любви. Эта любовь рождается, и живет, и никогда не умирает. Эта любовь имеет огромную силу, она не может жить внутри человеческой души. Такому сильному чувству необходим выход. А если выхода нет? Если любовь становится не нужна? «Боооольно!» - говорит героиня. «Неужели нас трудно было понять?»

Интересный этап развития сюжета – то время, когда бабушка и внучка остаются одни на всё лето. Вначале бабушке кажется, что это легко.  С  детьми, а особенно с подросшими, управляться достаточно легко. Но в этот раз к бабушке приехал не ребенок. От её крошки-внучки ничего не осталось. Теперь в деревню приехала сама Афродита, повзрослевшая, округлившаяся. Бабушка искренне старается быть на одной волне с подростком, но в силу возраста, своих убеждений и привычек ей это не удаётся. Она всячески пытается угодить: разрешает долго спать, не привлекает к огородному труду, даже посуду за внучкой перемывает. Бабушка дарует внучке свободу. Но это дается пожилой женщине очень сложно: физически силы её оставляют, ей всё больше хочется отдыхать. Самое сложное  во взаимоотношениях бабушки и девочки-подростка – понять и принять самостоятельность. Нужно проявить любовь, терпение, чтобы достичь желаемого. Бабушка искренне старается и, кажется, у нее это получается. Она не нудит, отпускает погулять. Но. Куда же «деть» элементарное чувство тревоги за подрастающую девушку? Девушку-красавицу Афродиту! Дети и подростки намного доверчивее, ведь они, к счастью, не знакомы с преступным миром, не знают, что те же маньяки не имеют клыки или волчьи глаза. Внешне… Они те же люди…. И тут очень тонкая грань. Где беспокойство, а где «курица-наседка»….

Бабушка не хочет быть той самой курицей. Она искренне пытается дать свободу, но не выдерживает. Внучка обижается за назойливость бабушки. Она искренне не понимает, что доставила старушке беспокойство: ведь она ПРОСТО слушала музыку… Внучка специально объезжает бабушку, чтобы не встретиться. Но есть одна важная деталь. Крик : «Бабушка!» Значит, небезразлична ей старушка. Значит, понимает, что виновата…. Но теперь уже бабушка делает вид, что не слышит. «Что стар, что млад», - гласит русская пословица. Мне кажется, что умение уступать и идти навстречу даруется не всем, это не зависит от возраста. Это идет изнутри.

Внучка уезжает – бабушке остается только ждать. Героиня понимает, что внимание внучки тоже временно. Однажды она не приедет, найдя себе занятие интереснее… Несмотря на все трудности, бабушка будет её ждать. Ждать и надеяться, что однажды она поймет значение танца «драм-степ».

Финальные слова героини звучат несколько философски и заставляют задуматься о многом:

«Вообще же я – здесь. А она – там. А потом будет: она - ЗДЕСЬ, а я – ТАМ».

Два слова, выделенные CapsLock, могут иметь множество трактовок. Я думаю, что бабушка понимает, что однажды они с внучкой поменяются местами. Когда бабушка будет уже ТАМ, внучка окажется на её месте. Только тогда она сможет понять те чувства и эмоции, которые испытывала старушка. А сможет ли? Ведь сама героиня так и  не поняла истину о том, нужна ли двухъярусная кроватка и как же танцевать этот непонятный танец драм-степ….

Иванкина Софья

Непонимание сквозь времена (по произведению Н. Моловцевой «Драм-степ»)

Все мы рано или поздно так или иначе взрослеем. Сроки и темпы могут быть совсем разные, но каждый взрослый, глядя со стороны, скажет, что вчерашнего ребёнка уже не узнать.

Это очень больно - взрослеть. Больно для нас, потому что мир здесь, как на ладони, непонятный и страшный, враждебный, а вы устраиваете «родительскую диктатуру», будто бы прикрываясь своей любовью. И больно для вас. Здесь возникают вопросы: неужели больше не нужны? Неужели ты раньше был всем миром, домашним божеством, а теперь ты  ограничивающий диктатор? Разве так бывает?

Ты взрослеешь – или стареешь – ты меняешься, а между одним поколением и другим все ширится пропасть непонимания. Как часто мы говорим о проблеме отцов и детей, но что насчет проблемы дедов-отцов-детей? А ведь она имеет куда больший охват, хотя строится все на том же: на заботе, на попытках помочь и непонимании, и нежелании понять. Действительно, каждый из нас заботится о другом.  Мы – дети – уходим, потому что считаем, что без нас вам будет лучше, свободнее. Родители не отпускают нас, потому что любят и знают, насколько бывает страшен этот мир.  А их родители… Что же, к ним применимо все то же самое, превращая непонимание в порочный круг.

К такой проблеме дедов-отцов-детей и отсылает нас главная героиня произведения. Она уже бабушка, но, как и всем людям, ей не чужда определенная доля свободолюбия. Так, она до сих пор не может смириться с тем, что у  дочери – своя семья, а привязанность к матери отошла на далекий второй план. Главная героиня  почти решает не принимать внуков летом, но её всеобъемлющая любовь и забота не позволяют  этого сделать. Однако и со стремительно взрослеющими внуками она не может найти общего языка. Старшую внучку – Милану – она воспринимает сразу через две призмы: своей дочери, отвергшей материнскую заботу, и молодой себя, такой же юной, творческой и неопытной. От эмоций ее буквально разрывает на части. Ведь как же сложно любить человека, который тебя не слушает, которого ты не понимаешь, от которого слышишь грубое «не лезь». И как больно осознавать, что ты уже не свой в этом мире, что твоя любовь больше не нужна. Так ты и остаешься, будто бы ненужной вещью, хотя и на деле это не так. Ты всегда воспоминание, ведь память в этом ненадежном мире – единственная вещь, которой можно доверять. Поэтому мы все должны помнить и чувствовать, даже если это порой причиняет нам боль. Помнить наших порой излишне заботливых родителей, помнить, как сами были детьми. Помнить, что такое любовь и страх, ведь тот страх, который ты испытываешь, когда твой дорогой человек не возвращается, всегда один и тот же, что у детей, что у родителей. Мы должны жить, танцуя каждый свой «драм-степ», в своем неповторимом мире; пусть даже со стороны это кажется нелепым, но тот, кто танцует с тобой в одном ритме, всегда будет стоять рядом, восхищаясь.

Вряд ли однажды порочный круг непонимания разорвется, но каждый из нас всегда будет видеть эту чудную, оригинальную и, вместе с тем, смутно знакомую картину. Ведь, несмотря на все препятствия, все пропасти и барьеры, остаются две вещи, которые объединяют людей. Это любовь и память. Лишь они вечны в этом мире.

Коровина Надежда

Призвание

Эссе по рассказу Светланы Лучкиной «От нас Людмила не уйдёт»

Как мало надо человеку для счастья! Любимое дело, которым занималась Людмила, героиня рассказа Светланы Лучкиной, не просто делало её счастливой, оно заполняло всю её жизнь без остатка. Имя Александра Сергеевича Пушкина, имя героини да название поселка Пушкиногорье – главенствующие имена собственные в рассказе. В тексте не упоминаются имена коллег, друзей, членов семьи Людмилы не потому, вероятно, что их нет, а потому что они находятся вне зоны её личного и профессионального интереса к поэту. Не наделены именами ни экскурсанты, ни туристы, ни администрация, которые с разных сторон, но одинаково настойчиво заставляли героиню пересматривать свои профессиональные взгляды, менять привычные методы работы.

В рассказе не раз подчёркивается восторженное принятие творчества Пушкина и обаяния его личности героиней: «Казалось, строки поэта искрятся и переливаются рифмами именно в ее честь, вдохновленные ею». Автор сообщает, что детская увлеченность стала профессией и определила выбор ««к своему», к нему, самому талантливому и весёлому из всех встреченных», следуя душевным устремлениям, а не карьерным и материальным целям. Поэтому речь и идёт не о работе, а о служении: «Однако были моменты, омрачавшие ее служение поэту...»

Героиня расстроена невежеством, недоверием экскурсантов, их тягой к сенсациям, новыми требованиями администрации, но ни разу в тексте не упоминаются деньги или недостаточно высокая зарплата экскурсовода. Хотя живёт Людмила скромно: «…всю жизнь прожила в дедовском домишке и лишнего в нем ничего нет». Да и в гостиницу «Арина» героиня собирается переходить не от опостылевшей работы, а от Пушкина: «Хватит с меня стихов! Хватит мне этих сказок! Кому нужны эти легенды и эпиграммы!».

Кризис, который переживает Людмила, можно назвать модным сегодня словом «выгорание», то есть состояние физического и психического истощения, возникшее в ответ на эмоциональное перенапряжение при работе с людьми. Героиня теряет привычные ориентиры, а виновником происходящего считает … Пушкина! «Как еще надо говорить о нем? Разве она мало посвятила ему времени? <…> Да и любовь… Разве настоящую любовь он описывает? Какие-то все больше фантазии. То ли правда так думал, то ли издевался… Красиво, да – с этим не поспорить, но ведь нереальное все это.»

Сама Людмила сначала называет свои чувства обидой на поэта, а после экскурсии для «умников» – ссорой: «Но в тот день она окончательно рассорилась с Пушкиным. Она была зла на него, на заповедник, на аллею, на дуб и даже на три сосны…» Ссора предполагает наличие собеседника, человека или людей, с которыми произошла размолвка. А перед нами – стихи, аллея и сосны. Но в той системе координат, которую за долгие годы служения выстроила героиня, это очень значимые величины. Предположим, что не раз она здоровалась с дубом, улыбалась трём соснам или мысленно разговаривала с самим поэтом.

Поэтому и пришёл он к ней не то во сне, не то наяву. Пришел, чтобы не только прошептать строки из своей поэмы «Руслан и Людмила», так подходящие к ситуации, но и уговорить остаться. Просто, доверительно, как сказал бы мудрый родственник или близкий друг, знающий её всю жизнь, Пушкин убеждает героиню, что она нужна именно здесь, что она на своём месте: «Зачем ты обижаешься на меня, душа моя? Зачем задумала уйти в гостиницу «Арина»? Разве это твое? – негромко ответил бархатный голос. - Обижаешься, что я не помогал тебе… Эка выдумка… Но как я могу – я же Пушкин. Давно убитый на дуэли. Приемным сыном барона… Ты же все знаешь. Не дури, Людмила, мы вместе навеки. Брось глупые мысли».

И этих теплых слов, и этого участия хватает, чтобы жизнь Людмилы вновь наполнилась смыслом, чтобы работа опять приносила радость. В рассказе не говорится о возрасте героини, но слова «радостно щебетала», «волнуясь и трепеща, побежала в усадьбу», «перепрыгивая травинки» создают образ молодой женщины, увлеченной своим делом и увлекающей творчеством поэта всех, попадающих в сферу её обаяния. Именно такие люди, беззаветно служащие избранному однажды и на всю жизнь делу, и являются главной ценностью нашего общества.

Синяков Владимир

Открытия

Недавно мне дали прочитать короткий рассказ Светланы Лучкиной «От нас Людмила не уйдет». На первый взгляд,  самое  обыкновенное произведение, но на самом деле это не так.

«От нас Людмила не уйдет» – первое  относимое мной к современной русской литературе произведение, которое я прочитал. Почему «относимое мной…»? Потому что я и до этого читал произведения современных русских авторов. Точнее, автора. Я говорю о Викторе Пелевине. Но его я к современной русской литературе не отношу. (Я его вообще пока никуда не отношу. Это «явление» и литературоведы не классифицировали. Говорить о Пелевине в контексте современной русской литературы ошибочно. Те, кто знаком с его творчеством, я думаю, прекрасно меня поняли).

Люди, читавшие ранее мои сочинения, очевидно, удивились, ведь они знают, что читать я очень люблю, читаю я очень много, и, как следствие, с современной литературой должен быть знаком, но это не так. Назову 2 причины такого явления:

• Отсутствие каких-либо намеков на современную русскую литературу в учебнике литературы.
• Родители, прививающие мне любовь исключительно  к классической литературе (другое они просто не читают).

Так что для меня «От нас Людмила не уйдет» стал открытием. И я очень рад, этому. Почему рад? Потому что он очень хорош. То, как он написан (говорю здесь о красоте языка), то, как раскрывается главная героиня (в ней я, кстати, нахожу себя),  актуальность темы (сейчас многие люди отходят от литературы) делают из этого рассказа образцовое произведение, которое я каждому рекомендую прочитать.

Я увидел себя в рассказе Светланы Лучиной. Нет, я не был экскурсоводом, и в Пушкинских местах не доводилось мне бывать, а вот добиться желаемого результата через “психологическую встряску”, как главной героине рассказа – Людмиле - случалось. Расскажу подробнее. Некоторое время назад я начал читать книгу, связанную с историей Воронежа. Мне всегда было интересно все, что связано с историей, но эта книга давалась мне тяжело: несколько раз откладывал, потом возвращался, забыв при этом, что прочитал ранее, но не бросал при этом книгу, ведь половину то я кое-как уже прочитал, и бросать, следовательно, мне было очень жалко. В один из дней я, как обычно, открыл книгу, прочитал 20 страниц, отложил ее и благополучно забыл. Через некоторое время совершенно случайно я оказался на экскурсии группы “Воронеж пешком” с Ольгой Рудевой. Мы шли по улицам и слушали рассказы Ольги. Домой я вернулся несколько потрясенный тем, что те предметы, по которым так часто скользил мой взгляд, казавшиеся абсолютно не интересным, на самом деле не просто кирпичи, стены, арки и улицы, а часть жизни нескольких поколений. Об этом я раньше не задумывался, а вечером вернулся к своей забытой книге и дочитал ее на одном дыхании.

Тогда я напрямую не связал достигнутый результат (прочтение книги) с внешним фактором (эмоциями, возникшими после рассказов Ольги). После прочтения рассказа Светланы Лучкиной все как будто “разложилось по полочкам”, я сделал для себя небольшое открытие: как и психологическая встряска Людмилы после появления Пушкина в ее сне, так и экскурсия стали трамплином для дальнейших действий. Возможно, в психологии есть подобные методики стимулирования к действию посредством эмоциональной терапии, но в рассказе “От нас Людмила не уйдет” они показаны не в теории, а на примере из жизни.

Во время прочтения мне стало интересно, откуда взято название для рассказа. К моему удивлению, это оказалась поэма “Руслан и Людмила”, о которой я почти забыл. С удовольствием перечитал, освежив детские воспоминания. А еще было интересно, к какой книге Довлатова относился вопрос экскурсантов из рассказа: “А к книге Довлатова Вы как относитесь?”. Поискал. Оказалось, вопрос задавали о “Заповеднике” Довлатова. Приобрел. В ближайшее время собираюсь прочесть.

Вот так, казалось бы, совсем короткий, но очень ёмкий рассказ помог мне сделать свое собственное психологическое открытие и побудил к прочтению еще двух книг.